Меж пальцами застревают клочки моховой подстилки, дыхание из легких рвется с тяжестью, будто прорываясь сквозь пузырящийся деготь, и лишь затем — Рассвет открывает глаза. Воздух врывается в грудь с шумом, а новый поток обжигает холодом, когда расфокусированный взгляд ловит полосу света меж краем воинской ямы и нависшей над ней кустом, что служил и крышей, и попросту защитой — изрешеченной, даже сейчас пропускающей солнечные пятна, отчего те с покачиванием оголяющихся ветвей плясали на палевой шерсти воина. Рассвет зашевелился, и листья, опавшие на его подстилку, зашуршали, сопровождая своим аккомпанементом его движения. Ему хотелось поверить, что кто-то — кто, конечно же, не он — еще наведет здесь порядок. Взгляд уже давно выцепил, что сезон Листопада ворвался в их лагерь и вовсю хозяйствовал, наводя в нем свой порядок. Вот и сейчас — с каждым днем уютное место для сна все более и более становилось приютом для опавших листьев, а не котов. "Остальные живут не лучше", — говорил себе Рассвет, и сдувал подальше красную пластинку, нагло приземлившуюся около его морды. Кажется, он до сих пор не до конца привык к лагерю клана Кроны — сохраняя свою суть, он все равно был "другим", слишком не таким, каким привык видеть лагерь, его составляющие бывший обитатель топей.
За последние дни лагерь стал ещё более "не таким": Рассвет на своей шкуре ощутил, что все переменилось, когда имя Горькозвезда померкло и было предано забвению. Казалось, Листопад стал даже сильнее, смелее и теперь вовсю тряс потерявший "хозяина" клан.

Палевый кот потянулся, прогибаясь в позвоночнике и выпуская когти. Протяжный выдох вырвался из его пасти, а потом воин поднялся и без труда привел себя в порядок, явно собираясь поскорее выбраться на главную поляну.

Только чтобы, выглянув, убедиться, что ощущение до сих пор не оставило его.

Снаружи становилось прохладно, небо затягивала зеленоватая серость, а мир будто бы обмакнули в розово-красном: с каждым днем его становилось все больше и больше. Племя копошилось, сновало. Медленно они все возвращались к своей повседневной жизни, и все же сложно было отделаться от мысли, что чего-то не хватает.
Рассвет дернул хвостом и осмотрелся.
Утренний патруль, казалось, уже должен был вернуться и принести свежую добычу, так что кот вальяжно направился к куче, видно, питая надежду успеть выцепить себе теплый кусочек.

Там он и приземлился.
И там его, придирчиво выбирающего что поесть, поймала Туманность.

Он заметил ее сперва лишь краем глаза, прищурился, но, стоило ей опуститься рядом, тут же повернул голову и изучающе скользнул взором по ее фигуре. Усмешка блеснула на его губах.
— Похоже, не я единственный решил, что начать утро с вкусной мышки — идея хорошая, — протянул кот и изогнул палевый хвост. На этом момент могло показаться, что он проигнорирует раздавшийся от ученицы вопрос, но он также не глядя подцепил какую-то добычу — воробья, а потом с долей небрежности бросил его обратно в кучу. — Но ничего вкусного здесь нет, только если у тебя нет настроения пожевать холодные вчерашние тушки, — тяжелый выдох, нота драматичности. Рассвет дернул усами, подмигнув своей ученице, не удерживая смешок в ответ на гримасу отвращения, скользнувшую по ее мордочке.
Кажется, то, что ей ничего не понравилось, вызвало у палевого какую-то гордость, будто в этом обязательно и непременно должна была быть его заслуга.
Вообще во всем, что делала Туманность, должна была быть его заслуга — в том, что она стоит в паре мышиных хвостов от воинского звания, подавно.
— Как ты?
Рассвет щурится и ведет ухом, словно бы вопрос застал его врасплох, а потом тянет, переводя взгляд на добычу:
— Я бы сказал, что все отлично, но эта куча испортила мне все настроение, — наигранно пожаловался кот.
Будто бы все беды мира могла вместить в себя одна лишь недостаточно свежая куча и один лишь еще не вернувшийся патруль — если бы не они, ах, если бы не они, все было бы замечательно, не так ли?
— А что на счет тебя? — Рассвет переключил на ученицу внимание, но практически тут же продолжил, приподнимая лапу, в которой недавно держал пташку, и осматривая подушечки, — Знаешь, глядя на это жалкое зрелище, я не могу не предложить тебе выбраться на охоту перед твоим посвящением. Пока Пламя будет ходить за своими жизнями, времени у нас будет предостаточно, а я в последний раз хотел бы оценить твои навыки, — и тут не сдержал полуулыбку-полуусмешку, скосив на Туманность взор.

Подпись автора

Didn't you know fucked up is the new cool?

     Бритвенный взгляд Рассвета скользнул по шкуре, заставив Туманность неуютно поёжиться и оглянуть бок на предмет застрявшей веточки или встопорщенного клока шерсти, которые могли зацепить внимание наставника.

     —«...начать утро с вкусной мышки — идея хорошая».
Голова Туманности приподнялась вслед за воробьем, повисшим на острых, аккуратных когтях Рассвета.
«Мышка с крыльями».
И опустилась, когда воробей упал обратно.
Куча всё так же не вызывала аппетита.
— Но ничего вкусного здесь нет...» — поймал её мысли наставник.

     — Раз нет вкусной мышки, придётся начать утро с вкусной кошки? — улыбнулась она, пойманная на блеснувшие клыки Рассвета. Однако через пару мгновений, когда собственные слова эхом отразились в мыслях, уголок её улыбки дрогнул, а под мехом кольнули иглы смущения. — Как в сказке, знаешь, — едва не запнувшись, уточнила она. — Когда огромный змей съедает маленького храброго воина.
«Огромный змей? Может, стоило сказать чудище?»
Она вздохнула и кисло покосилась на кучу, словно та была виновата в её неуклюжести. Вместо змея ей представился исполинских размеров дождевой червяк, высунувший хвост из норы.
Туманности подумалось, что из-за подобных образов, невольно отражающихся в её выражении, Рассвет и косится порой разочарованно.

     Она оторвала взгляд от дичи и присмотрелась к палевому коту. «Так и не скажешь, что он страдает» — подумала Туманность, и в тот же момент напомнила себе, что это ощущение может быть обманчивым. Уж сколько раз она не замечала затаенной в чужих глазах тоски, спрятанной скорби? А они там были.
—...эта куча испортила мне все настроение» — признался Рассвет, выбивая из груди Туманности едва слышный понимающий вздох.
— Мне она тоже не нравится. Даже рыбой портить не нужно, чтобы выглядела невкусно, — ответила кошка на встречный вопрос, подобрав под себя лапки.

     — Знаешь, глядя на это жалкое зрелище...»
«Ты смотришь на свою лапу» — что-то гаденько закопошилось в её мыслях, но Туманность решила промолчать.
Слова Рассвета об охоте привнесли её взгляду небольшую поволоку уныния. «Охота» означает, что она опять будет пытаться почуять дичь, не разъехаться на своих длинных лапах, выслушивать насмешки наставника... и прочее, прочее, если только Туманности не повезёт, и предки не уронят мышь прямо ей на голову.

     С другой стороны, куча действительно выглядит так себе. А Рассвет прав — возможно, это последняя проверка перед посвящением. И последняя возможность побыть вдвоем, как наставник и ученик. Даже если Рассвет раскритикует её навыки, это всё ещё поддержка — его поддержка и желание увидеть её лучшей версией себя.
— Хорошая мысль. Думаю, — Туманность не успела договорить, осекшись и удивлённо моргнув от заставшей её врасплох Берёзовой.

     Она вспомнила об этикете прежде, чем наставник нажал ей лапой на голову, и уважительно кивнула старшей знахарке, ненадолго задержавшись в этом положении и лишь затем разогнувшись.

     — Как вы?
Высокие уши Туманности распрямились, ветерок тряхнул пушистые кисточки.
Ей хотелось бы ответить на этот вопрос для себя прежде, чем отвечать Берёзовой, но времени раздумывать не было.
«Может, сказать что куча невкусно выглядит?»

     Она покосилась на наставника, который в искусстве общения был куда ловчее неё.
— Как мы? — шепнула кошка, сочтя, что Рассвет ответит за обоих.

Туманность растерялась от ответа, и Берёзовую это заставляет улыбнуться. Смотря на их парочку, очень уж интересно заглянуть в глубины их взаимосвязи. Наставник и его подопечная — как много так граней, как много всего скрыто за дымкой неизвестного. О чём они думают и как проводят свои занятия? Старшая знахарка могла лишь догадываться.

— Все замечательно, — мяукнул Рассвет и повёл плечами, — Только куча выглядит не очень свежей. Вот подумываю вывести Туманность на охоту — не кормить же котят и старейшин залежавшимся? Да и нам не помешало бы провести время, не так ли, Туманность?

Взглянув на кучу дичи, чёрно-белая кошка ухмыляется.

— Это правда, дни траура сказались на идеальном виде повседневной пищи, — со скорбью и задумчивостью протягивает Берёзовая, вспомним на доли секунды вновь о светлом образе Горькозвёзда, последних его днях и днях без него. — Клан может полагаться на вас, не так ли? — Вновь обращает она свой взор к собеседникам, и лёгкая улыбка касается её уст.

В голове промелькивает много мыслей. Как теперь завести разговор о Туманности, не раскрыв всей правды. Есть одна нить, которая связывает её и Скалы, и она больше и более явна для всех кронцев, нежели истинная причина желания Берёзовой о путешествии ученицы вместе с ними. Туда и уходят все её размышления.

— Я много беседовала с Горькозвёздом, — впервые за долгое время произносит кошка имя умершего предводителя вслух. Как странно ощущать его в своих ушах, зная, что кремовая фигура не покажется среди кустарников и деревьев. — Крайние его дни были наполнены чем-то очень… я даже не знаю как назвать это ощущение, — по её коже пробегают мурашки, вспоминая взгляд кота. И ей приходится сменить русло разговора, понимая, что не может увлечь свою речь в сторону отца оруженосца. Все слова о нём навевают лишь то, что никак не связано с истинной целью беседы. — Как бы то ни было, — улыбается Берёзовая вновь, — я бы хотела попросить тебя Рассвет об одолжении — отпусти Туманность вместе со мной и Пламенем в путь к Скалам Предков. Мне нужна помощь с травами, что растут там, а Туманность мне очень помогала в крайние дни, — кротко кивает. — Возможно, — обращается кошка к ученице, смягчаясь её больше и понижая тон, — и твоему отцу было бы приятно чувствовать и видеть твоё присутствие у Скал. А как-нибудь мы сходим и всей гурьбой: ты, я и Светогор; может, и ваша мама захочет очутиться как можно ближе к звёздам и душе Горькозвёзда. Если пожелаете. Пока всем сразу идти ни к чему, — снова кивает Березовая, присаживаясь рядом и наблюдая за реакцией слушающих её котов. — Справишься, Рассвет, без своей верной ученицы с пополнением кучи для старейшин? — Уточняет она, желая донести, что Туманность может отлучиться от наставника и пойти вместе с ней и Пламенем.

Отредактировано Берёзовая (2024-10-27 20:02:55)

     Туманность быстро пожалела о допущенной неловкости. Она выпрямила поджатые лапы и вместо того согнула шею, всматриваясь в кучу с дичью.
Ей показалось, что если смотреть долго, можно будет заметить шевеление внутри. Или что похуже. Сваленные вплотную друг к другу трупики не казались аппетитными ни с какого ракурса.
Может, отчасти дело было в трауре — смерть отца и мрачноватое настроение соклановцев всему придавали слегка могильный привкус.
«А может, здесь действительно не хватает дичи посвежее» — рассудила Туманность, не углубляясь в размышления.
Горло дрогнуло в глотательном движении, когда краешек взгляда поймал отсверк рассветовой ухмылки.

     — Если ты подразумеваешь под храбрым воином себя, так и быть, я побуду твоим змеем.

     Подумалось, что даже если сейчас она спасётся из пасти «змея» — несмотря на полузатишье поляны, вокруг порядочно соклановцев — Рассвет ещё припомнит ей эти слова. Храбрые воины останутся в сказках, а вот змей никуда не денется. На дне его зелёных глаз продолжит пузыриться знакомый яд.

     «Я боюсь?»
Никто не дал ответа на её безмолвный вопрос. И если бы Берёзовая своим появлением не смахнула её мысли, как дождь пыльцу с древесных крон, Туманность бы призналась себе, что несмотря на отсутствие храбрости, страхом копившийся в груди клубок она бы тоже не назвала.

     — Все замечательно, — промяукал Рассвет за них обоих.
Туманность без особого труда натянула приветливую улыбку, но у наставника получилось изящнее. Когда он говорил с соклановцами, то казался ей недостижимо ловким. По крайней мере, до того момента, когда атмосфера начинала сгущаться.

     —«...не кормить же котят и старейшин залежавшимся?
«Я тоже не хочу залежавшееся».
Хотя, если они наловят дичи, то сначала поймают достаточно для клана. А самую последнюю и свежую оставят себе. Может быть, даже не донесут до кучи.
— Да и нам не помешало бы провести время, не так ли, Туманность?
Она опустила взгляд, остановив его на шее Рассвета, когда почувствовала прикосновение хвоста к своей лапе, и кивнула.
— У нас осталось мало времени, — ветер продолжал шуршать листьями, нарушая этим шумом тишину в паузах между фразами котов. — как у оруженосца и наставника.

     «Может, отец посвятил бы меня раньше, не сломи его слабость» — Туманность вспомнила последние деньки, когда ей казалось, будто в глазах Горькозвёзда тёплое смешивается с оценивающим, заставляя её то распрямлять плечи, то неуклюже запинаться о камни и ветки под чужим взглядом.
Она бы и не подумала, что отец угаснет и исчезнет. Как растрёпанный ветром и побитый дождем кленовый лист, становящийся частью лесной подстилки.
— Это правда, дни траура сказались на идеальном виде повседневной пищи.
Туманность взглянула мимо собеседников, на покачивающиеся ветви лиственного леса.
— Всё гниёт... — пробормотала, не то в сторону кучи, не то усилившейся со смертью предводителя осенней атмосферы.

     — Клан может полагаться на вас, не так ли?
Лёгкое сомнение поскреблось в груди мышиными коготками. И всё-таки Туманность послушно кивнула. Ей хотелось стать ученицей, которой гордился бы Рассвет, и у неё получилось пережить целых шесть лун, и не оказаться совсем уж посмешищем на фоне других учеников. Наверное, клан может положиться на неё? Но может ли Рассвет? Будь она полезнее, наверняка Горькозвёзд успел бы посвятить её прежде, чем отдал душу предкам.
Будь она лучше других, может стала бы воительницей и в одиннадцать лун. А Рассвет получил бы гордый взгляд её отца, чьё доверие оправдал, даже не будучи котом кроны по рождению.
Но теперь... что получит Рассвет?

     — Я много беседовала с Горькозвёздом, — пушистые уши Туманности заинтересованно поднялись кверху, мысли рассеялись. «Отец оставил Берёзовой и знахарям какие-нибудь указания?»
— Крайние его дни были наполнены чем-то очень… я даже не знаю как назвать это ощущение.
«Телесное угасание?»
«Увядание?»
«Упадок сил?»
Туманности удалось остановить себя и не подсказывать вслух.
Коснувшаяся губ Берёзовой непринужденная улыбка, с которой та продолжила разговор, намекнула, что тайну последних отцовских дней ученице пока не раскрыть.

     «Но он наверняка назначил Берёзовой какую-нибудь важную миссию. Поэтому она и просила меня помогать ей на днях — чтобы у неё оставались время и силы для исполнения его воли».
Мысленно похвалив себя за догадливость, Туманность вновь прислушалась к знахарке. Серая мордочка удивлённо вытянулась.
«Взять меня к Скалам Предков? За травами?»
Её длиннющие лапы хороши, чтобы выискивать травинки в прибрежном рогозе, но вот скалы... она ведь точно не сорвётся в озеро, запнувшись о какой-нибудь камень?

     Взгляд Туманности, направленный в сторону Берёзовой, отразил неуверенность, уши легли ближе к затылку, но упоминание отца успокоило её. И то, как говорила знахарка — «возможно, ему было бы приятно чувствовать и видеть твоё присутствие» — немного согрело ученицу изнутри. Даже если на самом деле Горькозвёзд того не желал, ведь никто не мог сказать за него, от предположения Туманность приободрилась.

     — А как-нибудь мы сходим и всей гурьбой..»
«Точно, ведь там отец будет ближе, чем если мы придём на его могилу». Холмик сырой земли едва ли напоминал небольшую, но крепкую фигуру Горькозвёзда.
— Рассвет тоже любил нашего папу, — вдруг вставила она, воодушевляясь. — Мы же возьмём с собой и его?
«Светогор, наверное, будет против» — тут же подумала Туманность, вспоминая хмурый взгляд брата. «И мама...»
«Хотя мама и сама не пойдет»
«А если пойдёт, будет нас со Светогором всю дорогу отчитывать».

     — Пусть все коты...»
Моргнув от громкого голоса, Туманность повернула голову.
«Пламя на камне»
«Ах да, он же предводитель»
Глазам всё ещё мерещился образ невысокого отца, стоящего на этом валуне. Только теперь будто окрасившийся из кремового в яркий рыжий цвет меха Пламени.
Туманность вслушалась в речь молодого предводителя, ещё с трудом воспринимая происходящее как обычное собрание с окончанием траура, а не экстренный созыв от глашатая.
—...более того, сам Горькозвёзд не хотел бы, чтобы по нему долго плакали».
«Зачем говорить за папу?»
Ей стало не по себе. Как будто почти что угодно можно было теперь оправдать волей её погибшего отца. «Горькозвёзд не хотел бы, чтобы ты прогуливал патруль. Горькозвёзду будет грустно, если ты не поколотишь этого кота. Горькозвёзд был бы рад, если бы ты съел те блестящие ягодки».
Туманность втянула голову в плечи.
«Конечно, Пламя не станет так поступать». Но от самой возможности подобного использования отцовского имени по спине прошёлся неприятный холодок.

     Отвлекшись на мысли, ученица прослушала половину собрания, и когда Пламя оказался рядом с ними, ненароком придвинулась ближе к Рассвету.

     — Пора выдвигаться.
Она неуверенно взглянула на Пламя, Берёзовую и Рассвета по очереди, не понимая, рядом с кем ей нужно встать.

Туманность. Это имя проносится в крайние дни также часто в голове, как и воспоминания о Горькозвёзде. Скромность и сдержанность, уже совсем не детский возраст. Как она отнесётся к тому, что уготовано ей? Согласится ли она? Взгляд Берёзовой переносится на Пламя, вернувшегося в лагерь, и слова Рассвета отдаются отголосками памяти.

— Приятно слышать, — легко урчит кошка. — С радостью приму от вас всё, что угодно из пойманной дичи.

И действительно приятно не только слышать, но и видеть, как гордится воитель своим делом. Как он влился в чужие устои, став уже проявлений одной частью клана. Кажется, только одно тревожит его: то, о ком думает и сама Берёзовая. Туманность, которая будет вскоре посвящена, но в кого? В воители или младшего знахаря?

— На то не моя воля, — кратко отвечает чёрно-белая кошка. На всё воля звёзд и самой Туманности, решение которой имеет вес в этой ситуации.

Слова о возможном будущем похоже всей семьёй встречается некоторым сопротивлением. Вернее, дополнением. Рассвет, как же Рассвет?

— Конечно, Рассвета мы можем взять с собой, — кивает Берёзовая. — Навести суету между Скал дружной толпой, скучающей по верному своему клану лидеру, не всегда же ходить туда только по случаям посвящения и просьбы о помощи, — подмигивает старшая знахарка ученице. — Если, конечно, — обращается она взором к коту, — он сам того пожелает, — спокойный взгляд в глаза палевого, чтобы сохранить контакт и укоренить важность его согласия.

Берёзовая внимательно наблюдает за Рассветом, и тот отвечает на то ли шутку, то ли запрятанную тоску в глубине души. Улыбнувшись забавному выражению, кошка уверяет, что он даже не заметит их отсутствия. И в тайне надеется на его благодушие.

~

Речь Пламени была кроткой. По делу и с должным тактом. Траур завершён, и теперь закручивается ком перемен, который будет катиться до тех пор, пока не отразить все последствия всех случившихся событий и принятых решений. Забота Рассвета об ученице трогает сердце знахарки, и она понимает, что как бы то ни было, связь между ними есть, и дружба присутствует, тонкой нитью проходя в будущее.

Берёзовая кивает глашатаю, который готов идти. Он подходит к их троице. Слово берёт чёрно-белая кошка, понимая, что сейчас главное не раскрыть всю правду перед оруженосцем:
— Хорошая речь, Пламя, — благодарный кивок. — Как ты, готов? Я за тобой, — важное напоминание о единстве и разделении части ответственности. После этого обмена поддержкой, она продолжила: — Я хочу взять с собой Туманность с позволения её наставника, и с твоего позволения, — аккуратно подводит она, желая услышать ответ рыжего без демонстрации о его знании о знаке. — Мне нужна помощь с травами возле Скал Предков от молодого и смышлёного поколения, — правда и ложь, слитые воедино.

Взгляд чёрно-белой кошки скользит по собеседникам. Он мимолётно останавливается на Рассвете, выражая желание поговорить. Она обязательно скажет ему об этом перед самым выходом. Если Туманность согласится стать младшим знахарем и пойдёт по пути, уготованному звёздами, значит, важно сообщить её наставнику об этом лично. Эта идея родилась не сразу, а лишь во взаимодействии с палевым котом. Что-то внутри подсказывало о необходимости непубличного разговора о важном.

Отредактировано Берёзовая (2024-10-29 22:59:59)

[indent] — Хорошая речь, Пламя, — комментирует знахарка, и глашатай расправляет плечи, едва слышно выдыхая.
[indent] — Спасибо, — в голосе между слов читается облегчение, что даёт ему похвала: мнение Берёзовой, одной из самых уважаемых кошек клана, уж точно нельзя назвать пустым звуком. Сложно думать о том, что в Кроне наверняка могут быть недовольные и несогласные — пусть это и не повод не стараться угодить всем; но всё же какая-то предательская часть разума настаивает, что всегда найдётся некая тень, что будет против него, а не за него. И с этим, видимо, придётся мириться, пусть то наверняка будет сложно.

[indent] Предводительство внезапно кажется в разы сложнее, чем глашатайство. Хотя почему же внезапно? Большая ответственность, большие задачи. И ни одной руководящей лапы над ним, кроме самих Угодий Звёзд, что нисходят к своим детям реже, чем, пожалуй, могли бы. Но он справится. Всегда справлялся.

[indent] — Готов, — сдерживая вновь предательскую дрожь, отвечает, собирается уже отвернуться и двинуться в сторону троп, о которых рассказывал ему Горькозвёзд когда-то, уснуть рядом со Скалами Предков и получить благословение.

[indent] Или не получить?

[indent] — Я хочу взять с собой Туманность... — Пламя дёргает ухом и вырывает себя обратно в реальность из чуть было не накативших на него тяжёлых раздумий. Вслушивается в просьбу и не сразу осознаёт её сути: сперва переводит взгляд на серую ученицу, почему-то думая о том, может ли называть её сёстрой, если Горькозвёзд был ему неродным по крови, но всё же отцом, только потом встряхивается вновь, вспоминая, о чём говорил старый предводитель ему, медлит пару биений сердца:
[indent] — Да, почему нет? — кажется, нет запрета на то, чтобы брать кого-то с собой как сопровождающего, да и он не видит смысла отказывать. — Если Рассвет согласен, конечно, — скользит взглядом по палевому коту, о котором вспоминал лишь недавно, и ждёт его реакции. Предполагает, а что, если он не отпустит, а что, если возмутится и обидится: придётся решать конфликт, если это перерастёт в конфликт — а перерастёт ли?

[indent] Глашатай-предводитель терпеливо дожидается ответа; после кивает, с благодарностью опуская чуть ближе к затылку уши и отвечая благосклонным "разумеется": вновь поворачивается, отходит на пару шагов дальше, но замечает краем изумрудных глаз фигурку Ветровея, резко вызывающую своим появлением едва заметный укол раздражения. Так мы никогда не дойдём до Скал, — проносится в голове, и к морде тут же ощутимо приливает краска: о Звёзды, так нельзя думать о своих подчинённых, о своих соклановцах, ни в коем случае, ни в коем разе.

[indent] У него всегда был пример, каким нужно быть — но есть и пример, каким быть совершенно не нужно. Но Пламени никогда не приходилось спрашивать о чём-то Метеоритного Дождя, узнавать его ближе, вникнуть в его извращённые мотивы и цели, потому остаётся только гадать, что же случилось со столь могучим предводителем, что наверняка мог стать героем, но стал злодеем. Не только для Кроны — для Топей наверняка тоже. И пусть некоторые из последователей тирана остались преданными ему даже после его кончины, другие коты — в его глаза измождённые и мечтающие о глотке свежего воздуха, принесённого спокойным ветром — наверняка были только рады, когда это всё подошло к концу. И рыжему коту, признаться честно, нравился Звёздное Небо; и Горькозвёзду тоже нравился, и Горькозвёзд шёл с ним на контакт, но как-то так вышло, что их жизни последние жизни иссякли почти что одновременно, а значит, теперь предводителями станут те, кто вышел из-под их крыла. Ярость и он, Пламя.

[indent] И пусть что-то тревожно сжимается внутри от мысли о кошке со столь говорящим именем (ведь не могли его дать просто так, из-за какой-нибудь мимолётной прихоти столь беспощадного лидера), думать о соседях всё же стоит не столь усердно, как о своём клане.

[indent] — Пойдём, подождём их у входа, — негромко произносит он ученице, отходя с ней дальше к лагерной стене. — Волнуешься перед походом к Скалам? Не каждому ученику выпадает возможность их увидеть, — Берёзовая, видимо, не рассказала; наверняка на то свои причины, так что не расскажет и Пламя.

Подпись автора

pfp by рассвет♡

ничего не бойся,       
            я с тобой!

"Не пытаться встать, хах?" — Рассвет стрельнул в Туманность взглядом, легкий прищур поддернул его глаза, и пришлось постараться, чтобы сделать вид, что так оно и нужно.
— Ну да, Березовая, — тут же подхватил он слова ученицы, изгибая хвост и клоня голову набок, — Туманность не рассказывала тебе, как она поймала мышь, не вставая? У вас ведь было достаточно времени наедине, — без меня, — кот дернул усами, но, не дав времени ответить, тут же продолжил, — Ей удалось так успешно проявить тактику маскировки, что добыча сама прыгнула ей в лапы, представляешь?
Он задел хвостом Туманность немного сильнее, чем было бы достаточно для указания, это намек — держать язык за зубами, просто соглашаться; и вслед обольстительно улыбнулся, едва обнажая ряд зубов.
Будто было нечто значимое в том, чтобы не дать и самой серой ученице разрушить образ, оступиться. Возможно, и правда было. Возможно, ему было слишком не все равно. Возможно, это были розовые очки. Возможно, забота. Нельзя было сказать, что укрылось за чужим самоуверенным выражением морды.
— Снаружи нет, — говорит Туманность с улыбкой.
Рассвет ей не отвечает, он усмехается, даже если в глотке встает ком.
"Что ты имеешь в виду?"
"Какая разница... это ничего не значит".
Отмахивается от мыслей, отворачивается, переключает внимание на Березовую, отказываясь придавать значение мимолетно брошенной фразе, что вмещала в себя согласие и сомнение.
Березовая не выказывает неуверенности в том, что они смогут поймать ей добычу — значит, все удалось.
Значит не так уж много, ведь ее дальнейшие слова показывают — никакой охоты не будет, и Рассвет морщится на ее короткий ответ, что совсем не помогает, что лишь слабый ветерок на больное место — уже не маленький, чтобы верить, что "подуть" достаточно. На этом фоне все разговоры о том, что его возьму с собой когда-то в будущем, может быть, вообще неизвестно когда, кажутся жалкой попыткой утешить, а заодно — болезненным и несвоевременным напоминанием обо всем упущенном, утерянном.
Благо, разговор не длится долго, и скоро — через несколько фраз — ему удается, как ему кажется, поставить точку. На слова Березовой он отвечает долгим взглядом, пусть не меняет выражения морды.

Ему ведь и в самом деле — не хочется.

И мысли не оставляют его даже во время собрания, пусть затихают, стоит ему заметить выражение мордочки Туманности. Он ловит в этом нечто тосклико-знакомое, стремится ободрить, и не может не ощутить удовольствие от мысли — она не уходит. Ее хвост пушистый, щекочет спину и словно напоминает, что серая кошка уже совсем не котенок — ну да, теперь она без труда может им обвить, теперь Рассвету придется потесниться — не он один тут может устроить несвоевременное облапывание, даже если с ее стороны — совсем легкое, малозаметное. Но будто бы он против и такого? Воин замирает, наблюдает за ученицей. Она говорит, он улыбается шире, щурится и кладет на ее хвост свой.
— Тогда каждый твой патруль будет проходить рядом со мной, — то ли в шутку, то ли совсем нет, Рассвет усмехается, из глотки — гортанный смешок.
"Правда считаешь, что я хороший наставник?"
"Или, что Пламя может?"
Рассвет лишь мимолетно косится на рыжего кота, чтобы никоим образом не показать своих сомнений и чтобы не развеять колкое тепло в груди.
Они не были идеальным дуэтом наставника и ученицы, о — для кого-то они вряд ли дотягивали даже до "нормального", и все же — это приятно, когда тебя ценят, когда тебя хвалят, когда ты — что-то значишь, и Рассвету уже совсем не хочется припоминать за ней старые ошибки, мимолетные обиды.
Или слушать собрание, думать о связывающей их боли — она то никуда не уйдет.
И даже жаль, что в какой-то момент придется отстраниться.

После собрания Рассвет не может удержать себя от мысли — он хочет уволочь Туманность незаметно, пока Березовая не стала искать их взглядом, а извиниться, найти оправдания перед ней он ещё всегда успеет. Впрочем, он слишком отвлекается на то, чтобы проследить за Пламя, и это играет ему совсем уж не на лапу — потеряв время, он собирается осуществить свой план тогда, когда осуществлять его становится уже поздно. Он поднимается, и слышит голос глашатая. Рассвету не остается ничего, кроме как прикусить язык. И потом накинуть на себя обыденный образ, сделать вид, что уже не так важно, что вообще — он не слушает этот обмен любезностями между глашатаем и старшей знахаркой.
Может, она забудет?
Взгляд косит на Березовую.
Нет, не забыла.
Поджимает губы и вздыхает громко, демонстративно.
— Душу мне рвешь, — с жалобной нотой тянет Рассвет.
Он останавливает взгляд на Пламя. Что-то вдруг болезненно переворачивается, и приходится постараться, чтобы не думать — сперва тот забрал на себя все внимание Горькозвезда, а сейчас — заберёт и его дочь. Приходится постараться, чтобы не выразить то, как изнутри заскреблись обида и ревность.
— Только если после вашего быстрого похода вы позволите нам с Туманностью наконец поохотиться, прежде чем ее посвятят в воители, — бросил Рассвет с напускной небрежностью и дернул плечами. Он посмотрел куда-то вообще в сторону, куда-то вообще прочь.
Он позволил им уйти.
По крайней мере, Пламя уже сделал пару шагов, когда к Березовой приблизился Ветровей. Рассвет скосил на старшую знахарку взгляд, в его глазах повис вопрос, но все дальнейшие разговоры уже не касались него, и, проводив взором Туманность, последовавшую за глашатаем, палевый воин хмуро ступил прочь и сам.

Отредактировано Рассвет (2024-11-08 02:24:53)

Подпись автора

Didn't you know fucked up is the new cool?

Эти несколько мгновений молчаливого ожидания, какими бы краткими они на самом деле ни были, показались Ветровею нестерпимо долгими лунами. Стоя на полусогнутых лапах, приготовившись сорваться и догнать уходящий отряд, если его слова всё же не достигли слуха ласковой кошки из-за разговоров еще не разошедшихся с поляны после собрания соклановцев, он всем своим видом призывал её внимание, но не смел, не мог заставить себя сделать шаг ближе, пока она не обратит на него свой взор, избавив тем самым от этого странного состояния окаменения. И это действительно произошло! Слава предкам! Прекрасная, добрая, милая Берёзовая услышала его и остановила свои шаги, хоть Пламя и повёл уже свой небольшой отряд к ежевичному лазу. Сердце юного кота забилось вновь такой привязанностью и теплом, что на миг у него перехватило дыхание и воитель потерял дар речи, просто стоя как дурачок и любуясь такой стойкой, такой серьезной, но при этом нежной своей воспитательницей.

Едва ли он мог бы он любить ее больше, даже будь она самой хорошенькой молоденькой кошечкой в Клане. Впрочем, для него она итак была прекрасна.

- Я... это... знаешь... - сейчас он и правда был словно влюблённый юнец, силящийся признаться в своих чувствах объекту его симпатии и расположения. - В общем... прости!

Переминаясь с лапы на лапу, что теперь получили свободу и принялись отрабатывать её на все лады, кот случайно наступил на свой не вовремя подвернувшийся хвост и охнул от неожиданности. Однако эта заминка оказала скорее положительный эффект на моральное состояние воителя. Осознав, насколько глупо и странно он выглядит, а также и то, что этими глупостями еще и задерживает без понятной причины Берёзовую от и без того нелегкого путешествия, Ветровей помотал головой, затем вздохнул и снова поднял глаза на старшего знахаря. Голубые взгляды встретились, и внимание кошки придало ему уверенности в собственных силах и главное - в своём решении. Было что-то в этом её взгляде... Что-то из далекого детства, из той поры, когда она смотрела на него, котёнка, играющего и дурачившегося в её палатке. Тогда он был с ней откровенен и прямодушен, бесхитростно выдавая всё, что думал, и не измысливая никаких обходных путей. Что же с ним случилось сейчас?

Пушистый дуралей

- Прости, что смалодушничал и сбежал тогда, - выпалил он, быстро, но достаточно спокойно, чтобы она могла уловить смысл его слов. - Прости, что подвёл тебя. Я знаю, ты так не считаешь, но я так думаю. И прости, что говорю тебе всё это сейчас, когда тело дорогого тебе кота только-только присыпали землёй, - кот скорбно склонил голову, бросив взгляд на центр поляны, где еще недавно покоилось тело бравого предводителя. - В общем... я хочу вернуться! Раньше я был должен, но не хотел. Теперь хочу. Ради тебя. Ради всех. И ради себя тоже.

Мятый хвост, выписывавший в воздухе хаотичные узоры в продолжение всей этой речи, теперь замер, и Ветровей чуть прижал уши, показывая тем самым, как ему стыдно, однако голову не склонил, демонстрируя свою решимость и готовность услышать любой вердикт Берёзовой.

- В общем, я не смею просить... но если ты дашь мне еще один шанс... и спросишь позволения у предков... я никогда не заставлю тебя сожалеть об этом!

Отредактировано Ветровей (2024-11-09 00:46:14)

Подпись автора

~ чудо картиночки от чудо матушки Берёзовой ~

     — «Только если после вашего быстрого похода вы позволите нам с Туманностью наконец поохотиться..» — в этот момент она поняла, что отряду не стоит задерживаться. —«..прежде чем ее посвятят в воители».
Лучше было бы остаться дома. Туманность повернула голову вслед за ускользнувшим взглядом наставника, но не смогла его нагнать. Это, подобно дурному предзнаменованию, заставило её нахмуриться, но кошка всё равно отошла вместе с Пламенем.

     Мысли о наставнике и «последней охоте», впрочем, не покидали её. Туманность подозревала: Рассвет что-то задумал. Какое-нибудь сложное испытание перед посвящением. Проверку. Но что, если она эту проверку не пройдёт? Рассвет скажет, что она недостойна быть воином? Или что им нужно тренироваться дальше, и тогда они по-прежнему будут проводить время вместе, как наставник и оруженосец?

     А что, если никакого испытания нет, и Рассвет хотел сказать ей нечто важное наедине? «В последние дни не было возможности нормально с ним пообщаться и провести время. А сегодня и вовсе придется уйти».
Оставалось лишь гадать.

     Туманность понятия не имела, как проходят посвящения предводителей. Она предполагала, что Пламя будет говорить с предками во сне, но как именно это произойдёт?
Придётся ли им с Берёзовой смастерить для будущего предводителя подстилку из материалов, найденных прямо среди скал?
И потребуется ли Пламени целая ночь, как для обычного сна?
Тогда ни о каком «быстром походе» речи не идёт.

     Она взглянула в сторону Берёзовой с Ветровеем, не отметая вероятности, что пообщавшись с воином, старшая знахарка передумает брать Туманность к скалам.

     Делиться этой мыслью с Пламенем, как и желанием остаться в лагере, она не стала.
О подозрении, что Рассвет хочет устроить ей испытание, тоже промолчала.
Им и без того было, о чем поговорить. Туманность не знала иного предводителя, чем Горькозвёзда, и сейчас мысль о том, что кланом может править кто-то другой, выглядела нереалистичной. Отец казался неотделимой частичкой клановых будней.

      — Ну какой же я герой.
Туманность повела ухом и чуть улыбнулась.
— Я не говорю, что ты герой, Пламя.
Холодное осеннее небо повесило на плечи незримое покрывало сырости, и она чуть распушила мех, чтобы согреться.
— Но это то, чего они, — Туманность кивнула в сторону палаток, — и они, — подняла нос к небу, — наверняка ждут от предводителя.
В детстве она была убеждена, что Горькозвёзд по силе ничуть не уступает героям сказок. Нет, даже больше — она не верила, что предводителя в принципе что-то способно одолеть.
Эта вера прожила довольно долго.
Пожалуй, до того самого пожара, после которого отец ослабел и не смог справиться с болезнью.
Размышляя об этом теперь, Туманность подумала, что пожар виноват в окончательной гибели предводителя в большей степени, чем добившая его хворь.
И каково Пламени с таким «огненным» именем заступать на пост? Кому-то наверняка придёт мысль, что «огонь» принесёт клану новые беды после того, как сломил Горькозвёзда.
— Как-то не по себе. Когда ты у всех на виду, они начинают подмечать каждую твою ошибку, — Туманность зябко свела плечи. — и, один за другим, разочаровываются в тебе.
Кажется, поддержка перед посвящением вышла не очень удачная.
— Но, может всё будет хорошо! — ученица попыталась внести положительную ноту.
Забавно было думать о том, что испытание поджидает Пламя у скал, в то время как её саму — по возвращении в лагерь. И для неё этот поход должен стать своего рода передышкой. Хотя Туманность предпочла бы от передышки отказаться, чтобы не столкнуться с последствиями обиды наставника, если отряд задержится.

     Несмотря на прошедшие дни, немного развеявшие общую скорбь, вклада Горькозвёзда в жизнь клана, его влияния, всё ещё не хватало.
— Не волнуйся, он оценил. Говорил мне, что ты станешь достойной воительницей.
«Достойной? Может, отстающей? Нет? Неплохо...»
«Но услышать это нужно не мне».
— Если скажу Рассвету, он точно не поверит. Нет. Он поверит только если Горькозвёзд сам это скажет.
Туманность отвела потемневший взгляд. И вновь, показалось ей, потеря отца встала чем-то острым и необратимым. Словно всё её обучение изначально предназначалось для момента, когда Горькозвёзд посвятит её, произнеся заветные слова. И с его погибелью стало бессмысленным.

     — Я уверен, что даже в Угодьях Звёзд он будет приглядывать за всеми нами.
«У него теперь должен быть неплохой обзор».
Туманность подняла взгляд к белесому небу — казалось, даже повисшая дымкой осенняя пасмурь не стала бы помехой проницательному отцовскому взгляду.
Она оценила то, что Пламя пытался её поддержать, хотя невольно хотела обернуться и уцепиться за ускользающую соломенную искорку рассветовой шубки. Ей всё ещё казалось, что ему поддержка нужна больше. Но, кажется, у всех нашлись какие-то другие дела.
«Даже у меня».
Она с неприязнью взглянула на собственные лапы, показавшиеся ещё более неуклюжими, чем обычно. Выдохнула.
«У меня не было выбора, верно? Значит, всё в порядке».

     — Ты же встретишься с ним там, да? — осторожно спросила Туманность, вглядываясь в мордочку Пламени. — И вы будете говорить?

Он смотрит, пристально и с замиранием сердца следит за каждой эмоцией, отражающейся на мордочке Березовой. Видит и слышит в голосе... нет, не раздражение конечно же, но скорее мягкое недопонимание, вполне отвечающее ситуации - ведь как никак он действительно выбрал не самое подходящее время, чтобы изливать перед ней душу. Затем непонимание сменяется подлинным удивлением, и сердце воителя ухает куда-то далеко в в подушечки долговязых лап, и в этот миг шерсть его опаляет горячим стыдом... но отчего? В очередной раз из-за своей ошибки? Или же потому что, приняв решение, не подошёл к ней гораздо, гораздо раньше? До сего момента он искренне думал, что глубоко сожалеет, однако истинное раскаяние за свой побег пришло именно теперь, именно пред этими голубыми очами, так сильно похожими на его, что смотрят прямо в душу и, кажется, в мудрости своей и опыте видят тебя насквозь, видят не выросшего воителя, но маленького котёнка, юного ученика... Так ли уж сильно он вырос с тех пор?

Но всё же в этих же самых глазах загорается нечто такое, что мгновенно возвращает Ветровея из его тягостных раздумий снова в мир живых. Напоминает, как дышать, что он и делает запоздало, совершая тяжелый выдох спертого воздуха и затем глубокий вдох чистого, освежающего вечера. Он слышит голос своей воспитательницы и мысленно благодарит её за понимание - ей не нужно лишних слов, не нужно и никаких доказательств, их подкрепляющих. Она всё еще доверяет ему, несмотря на то, какой он непутёвый и продолжающий ошибаться мышеголовый юнец!

О милая, добрая, всепрощающая Берёзовая! - подумал кот, помахивая от воодушевления хвостом и следуя за бывшей и, как он надеялся, будущей наставницей. - Даже если Угодья Звёзд не будут столь снисходительны и готовы простить меня, я всё равно стану учиться у тебя и буду помогать Клану, пусть за всю жизнь и не смогу получить ни одного знака и истолковать ни одного пророчества!

Подходя ближе к теперь уже пополнившемуся отряду, Ветровей почтительно кивает Пламени и открыто, дружелюбно улыбается Туманности. Оглядывается, припоминая, что рядом с ученицей видел и её наставника, но того, кажется, по какой-то причине не пригласили сопровождать ответственную процессию. Может, чтобы не привлекать ненужного внимания и не подвергаться лишнему риску? Всё же путь предстоит неблизкий, мало ли что или кто поджидает их.

- Простите, - коротко мяукнул он, не позволяя Березовой одной оправдываться за задержку, причиной которой по сути стал сам. - Обещаю, что не замедлю отряд и сделаю всё, что от меня потребуется.

С этими словами он бодро потрусил чуть позади глашатая и знахарки, стараясь держаться поближе к Туманности, не оскорбляя её личного пространства, если серо-белая кошечка пожелает в дороге хранить молчание, но видом своим выражая готовность поддержать любой разговор.

---> Скалы Предков

Отредактировано Ветровей (2024-11-13 01:10:21)

Подпись автора

~ чудо картиночки от чудо матушки Берёзовой ~

     Плохо сдерживая любопытство, Туманность разглядывала Пламя, будто где-то в изгибах его черт или полосатых узоров могла отыскать секрет, благодаря которому рыжий кот так стойко держится.
Неужели ожидания клана и звёзд его не пугают? А свои собственные? Перед другими можно оправдаться, соврать — с собой сладить сложнее.
Туманность зябко повела плечом и распушила шёрстку сильнее. Не хотелось бы ей оказаться на месте Пламени.
Ожиданий семьи бывает вполне достаточно, чтобы испытать желание превратиться в мышку и спрятаться в норе. А на него теперь направлено куда больше взглядов.

     — В конце концов, меня бы не сделали глашатаем, если бы я не смог стать достойной заменой Чубушнику.
Порой Туманности казалось, что отец видит других насквозь — последствие детской убеждённости в том, что он непобедим, или приложенных Горькозвёздом усилий для того, чтобы уделить внимание всему клану. Но иногда ощущение отцовского всевидения ослабевало. Например, когда она подмечала ядовитую нотку во взгляде Рассвета. И хоть вера вскоре возвращалась, смутная тревога и ощущение опасности на время оседали внизу груди.
— Да, отец точно верил в тебя, Пламя, — слетело с её губ, и кошка чуть повернула голову в сторону, смешивая во взгляде рыжую шерсть глашатая с пепельным небом. Пламя казался хорошим и правильным — наверное, даже слишком хорошим.
А наставник приучил её относиться к окружающим с настороженностью.
«Хва-атит» — Туманность мягко шлепнула себя хвостом по боку. «Пламя хороший, замечательный, и всё будет в порядке».

     Напряжение спало. Она вспомнила, как доверяла Горькозвёзду, и какой теплотой отзывались мысли об отце. Хотелось, конечно, чтобы кто-то надёжный развеял остатки беспокойства — к примеру, брат или Рассвет.
Взгляд невольно соскользнул с глашатая, желая зацепиться за соломенную шёрстку наставника, но Туманности удалось себя осечь, хотя сдержаться от тихого вздоха не вышло.

     — Горькозвёзд и сам был бы рад сказать ему это лично.
«Тогда пусть скажет. Несправедливо оставлять его совсем без похвалы».
— И не только ему — вообще всем.
— Не-ет, не надо всем, тогда Рассвет не почувствует себя особенным и расстроится, — Туманность досадливо поморщилась, пушистые усы беспокойно шелохнулись.

     Пламя подтвердил, что они с Горькозвёздом встретятся, и Туманность подалась ближе. Её взгляд загорелся надеждой.
— А ты можешь по... — начала было ученица шепотом, но осеклась, когда Берёзовая с Ветровеем приблизились.
— Прошу прощения за задержку и за то, что прерываю ваш разговор.
«Да, весьма не вовремя» — подумала Туманность, но всё же отступила. Старшая знахарка тепло на неё взглянула, заставив ощутить прилив вины за скользнувшую мысль.
 — Ветровей проводит нас и поможет Туманности с травами, пока мы будем заняты посвящением.
«Получается, воинам тоже можно? Надо было взять Рассвета. Тогда мы бы и трав собрали, и дичи наловили».
Она стиснула клыки, подумав что наставник увидит, как они выходят из лагеря в компании Ветровея, и решит, что отряд просто отмахнулся от него.
«Даже старшими по лагерю других оставили».
Подумав ещё, Туманность поняла, что расплачиваться за «ошибки» взрослых в итоге придётся ей.
От этого осознания её выражение стало несколько более кислым. Хотя перемену вполне можно было принять за разочарование выпавшей ей компанией.
Зарывшись в свои мысли, Туманность упустила этот момент, и когда отряд двинулся в сторону выхода, пошла следом, рассеянно глядя перед собой и не сразу заметив, что Ветровей идёт рядом.

     Повернув голову в сторону молодого воина, она слегка вздрогнула от неожиданности.
Ей показалось, что Ветровей чего-то ждёт от неё. Стало неловко. Туманность сжала губы и втянула носом побольше воздуха.
— Куча с дичью сегодня паршиво выглядит, правда?

>> скалы предков

[indent] Полоз змеёй проскальзывает в лагерь ещё задолго до начала собрания, держа в пасти совсем ещё недавно убитого кролика. Лопоухий зверёк беспомощно болтается в зубах охотника, и тот выглядит на редкость довольным своим уловом. Радоваться в последние дни было нечему — смерть Горькозвёзда нанесла ощутимый удар по всему клану, и его сердце, конечно, тоже задела гибель великого предводителя, который вёл клан всю сознательную жизнь.

[indent] Но Траур назначается не только для того, чтобы ушедшие могли распроститься с земной жизнью, к которой уже никогда не вернутся. Если спросить Полоза — по его мнению, Траур в первую очередь для живых. Чтобы они собрались с мыслями и отпустили тех, кого не встретят ещё много-много лун. Пусть это не помогает каждому коту — взять в пример хотя бы его собственную мать, что встречает его с радостным мурлыканьем, как только он опускает дичь в общую кучу, успевшую несколько обеднеть за время скорби. Та, должно быть, до сих пор убивается по своему возлюбленному, и сыну даже немного её жаль, пусть он и не может понять её тоски. Зачем грустить о том, кто всё равно не вернётся? Ведь мир, с какой стороны на него не погляди, прекрасен. В нём столько всего, чем можно насладиться. Даже когда ветра холодные. Даже когда земля морозная.

[indent] Матушка стоит рядом, вылизывает ему уши, как маленькому, хваля за успешную охоту. Полоз сдерживает желание поморщиться: похвала всегда приятна, но материнская опека за всё время успела ему заметно надоесть — да и в конце концов он уже не маленький котёнок, чтобы быть под чьим-то постоянным надзором.

[indent] — Ты, кажется, собиралась навестить кого-то в палатке старейшин, — небрежно роняет, когда кошка наконец перестаёт над ним ворковать. Выражение на её морде сменяется с безмятежно любящего на встревоженное; она кивает энергично, осыпая своё чадо бесконечными "спасибо" за короткое напоминание, и как только рыжеватая спина скрывается в стариковской норе, чёрно-белый выдыхает облегчённо.

[indent] Ничто не потревожит его заслуженного отдыха.

[indent] Полоз лениво ложится у кромки лагеря, абсолютно собой довольный, и прикрывает очи, собираясь хорошенько вздремнуть. Мало ли, что за приключение настигнет его этой ночью.

[indent] Громкий голос Пламени будит его, но он не встаёт с места — приоткрывает глаза, наблюдая за восходящим на валун собраний рыжим котом. Думает про себя — великие Звёздные Угодья, как же хорошо, что он не глашатай и уж тем более не будущий предводитель, и вряд ли его сделают таковым. В клане наверняка найдутся личности, что жаждут власти или хотя бы трудились ради того, чтобы выцарапать когтями общее признание и добиться столь гордого статуса. Глашатай! Правая лапа предводителя! А Полоз сам себе и правая лапа, и левая. Не ему разрываться на части, что-то кому-то усердно доказывая, так что пусть другие работают сверх меры, а он выполнит только то, что необходимо, и дальше останется волен.

[indent] А Пламени, должно быть, непросто. Он был с Горькозвёздом заметно ближе, чем его младший соплеменник со своими родителями, и это чувствуется даже во фразах, в едва заметных запинках и спотыканиях. Нелегко брать на себя ответственность за десятки чужих душ. Хочет ли завтрашний предводитель того на самом деле? У Полоза есть сомнения, но не ему решать чужие геройства.

Пламя с Берёзовой проходят мимо него, сопровождаемые двумя котами помладше — кот ведёт усами и вновь опускает приподнявшуюся с любопытством голову на отсыревшую траву, но над ним нависает тень, загораживая ласковое листопадное солнце.

[indent] — Полоз, — вороний грай над головой.
[indent] — Вороника, — змея изнутри злобно шипит, и Полоз едва заметно морщит смоляной нос, прищуривая глаза.
[indent] — Неужели стоящих дел для лапок твоих не нашлось?
[indent] — Заслуженным отдых становится только после хорошей работы, — медленно, растягивая гласные, произносит, и выглядит уже не столь довольным — притязания на его личное пространство разбивают дремоту, словно бы оно было отражением в озёрной глади. — А мой отдых, безусловно, заслуженный. Что тебе от меня нужно?

[indent] Кажется, только недавно они скалили друг на друга зубы, а Полозу повезло родиться памятливым на чужие огрехи.

Подпись автора

снова заводит меняㅤㅤㅤㅤㅤㅤ
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤтанец ночного огня

[indent] — Вороника, - здоровается, если это так можно назвать, с ней в ответ Полоз. Вороника хмыкает - её имя много как произносили. Родители с неизменной любовью; Гремучница когда смешливо, в другой же миг резко и неуклонно одёргивая свою подопечную; её собственная ученица - с восхищением; некоторые поклонники и молодняк, видящий в ней пример, мало чем отличались от её мелкой.

[indent] Но Полоз? О, Полоз профессионально играл на её нервах, явственно наслаждаясь создаваемой не то какофонией, не то музыкой из её терпкого раздражения и горячности.

[indent] Она ещё помнит те времена, когда он откровенно льстил (ли?) ей, когда что его голос, что язык тела, что...ещё много чего были преисполнены если не ласки (ведь сопливой парочкой они, пожалуй, никогда и не были), то какой-то аккуратности и галантности.

[indent] Сейчас же перед ней клубками сворачивается гадюка, сверкает глазами-изумрудами по-колдовски, но морщится, мгновенно разрушая всю магию таким низменным проявлением неприязни.

[indent] Вороника хмыкает вновь - вслух, запальчиво. Делает шаг вперёд, почти придавливая лапой усы чёрно-белого кота. Нектарница бы сама поседела, увидь такое надругательство над личным пространством сына, но, вот незадача, её нет рядом, чтобы защитить ненаглядного сыночку.

[indent] - Что же так недружелюбно, милый? - она урчит гулко над самым пушистым ухом, делает всё, чтобы действительно заполнить всё, что подвластно его взгляду. - Разве тебя этому учили?

[indent] Ей иногда кажется, что взрослой воительнице её лун просто-напросто унизительно бегать так за молодым соклановцем. У него кошек - завались, у неё сила, авторитет и харизма, подыскать кого-то помимо зарвавшегося мальца. Но именно это не давало ей просто так перестать капать Полозу на мозги, словно дождь в сезон Листопада капал им всем на макушки.

[indent] Потом понимает, что сдаться-то как раз будет унизительно, и продолжает с завидным упрямством. Старики говорят, что именно оно-то, упрямство, и окупается, но в случае с Полозом уже даже она сомневается.

[indent] — Заслуженным отдых становится только после хорошей работы, а мой отдых, безусловно, заслуженный.

[indent] Над светлым ухом - громкое фырчание, едва ли не смех во всё воронье горло.

[indent] - Это у тебя-то заслуженный отдых? Боюсь, не поверю, пока не увижу воочию, - она обходит его кругом, создаёт видимость освободившегося личного пространства, но быстро разбивает иллюзию, снова выводя кончиком пушистого хвоста на белом подбородке одной ей известные узоры.

[indent] - Что тебе от меня нужно?

[indent] - Смело и самоуверенно полагать, что мне нужно от тебя хоть что-то, - Полозу уже давно пора понимать, что за словом в подстилку лезть она не станет. - хотела убедиться, что ты окончательно потерял форму.

[indent] Вороника почти лениво, но весьма ощутимо тычет чужой бок, стремясь перевернуть "ненаглядного" бывшего на спину, как беззащитного котёнка.

[indent] - Докажи мне, что навыки ещё при тебе, и я отвяжусь. Ты же знаешь, слова я держу, так что выбор только за тобой.

Подпись автора

Hey you, I know what you gonna do.
I wanna be the person that you do it to.

[indent] Пусть посвящение идёт немного не по плану, всё оканчивается неплохо — Пламя ставит в голове галочку о том, что нужно всегда быть готовым к неожиданностям, и движется наравне с Берёзовой обратно в лагерь. Вместе с тем прекрасно помнит о данном обещании, и идея в голову приходит сразу:

[indent] — Я отлучусь... ненадолго. Идите дальше без меня, скажите, что всё прошло хорошо и что я скоро приду, — взмахивает хвостом, уверяя остальных, что всё в порядке и ему просто нужно немного времени, а после удаляется в лесную чащу, чтобы провести немного времени наедине с собой.

[indent] Предводитель вслушивается в скрип снега и в скрип голых ветвей, вздыхает морозный воздух и старается ни о чём не думать. У него впереди ещё много решений, простых и до ужаса витиеватых. Дорога в будущее представляется ему бесконечной, словно путь до линии горизонта, и рыжий шумно выдыхает, ненароком всё же задумываясь о том, какой отрезок этой дороги он сможет пройти, но тут же встряхивается. У него теперь девять жизней вместо одной, у него первые луны правления и наверняка ещё множество нерешённых задач, и вместо философских размышлений ему следует сконцентрироваться на них, когда те вскроются. Одну из них он решил, ещё не получив нового имени, и о результате он объявит сегодня.

[indent] Отвлекается он на знакомый запах, что слышится откуда-то издалека; тело само собой напрягается, норовя поставить охотника в стойку, и Пламенная Комета движется по путаным кроличьим следам, сперва поддаваясь на известную уловку, но после всё же замечая торчащие откуда-то из-за широкого пня уши. Когти сами собой вытягиваются, следом прыжок — и добыча уже повержена, а пасть наполняется ещё тёплой кровью. Удовлетворённо встряхнувшись, лидер отправляется обратно в лагерь, надеясь на то, что Туманность с Рассветом уже вернулись.

[indent] Положив дичь в общую кучу и заметив знакомые силуэты на другом конце лагеря, предводитель решает, что настало время провести его первое собрание в новой роли, потому вскакивает на валун и, окинув взглядом находящихся в лагере, начинает новую речь:
[indent] — Коты клана Кроны! — дожидается, когда голоса утихнут, и взгляды вновь устремятся на него, после чего продолжает: — Этой ночью Звёздные предки благословили меня даром девяти жизней и нарекли меня новым именем. С этого дня я становлюсь предводителем Кроны с именем Пламенная Комета.

[indent] Кто-то снизу одобрительно вторит ему, остальные подхватывают, и Пламенная Комета невольно улыбается: мысль о том, что эти коты (должно быть, не все, но многие) рады ему и одобряют его кандидатуру так же, как одобрили и обитатели Угодья Звёзд, по-своему льстит и радует.

[indent] Он молчит о том, что помимо него предки могли бы посвятить ещё двоих. Туманность и Ветровея. Ту, что отказалась от должности, и ту, кому отказали. Последнее, чего хочется — объявлять во всеуслышание информацию, которая может поставить юных воителей в неловкое положение. Дождавшись, когда поздравления стихнут, кот высматривает глазами несколько силуэтов и негромко откашливается, намереваясь продолжить.

[indent] — Кроме того, несколько посвящений сейчас проведу и я сам. Начну с, пожалуй, самого главного.

[indent] Они ещё с Горькозвёздом обсуждали того, кто мог бы стать его правой лапой. Пусть Пламя и открещивался от подобных обсуждений, искренне надеясь, что ему не придётся столь рано становиться следующим предводителем, старый отец настоял на своём. Потому сейчас у него есть выбор.

[indent] — Каждому лидеру нужен помощник. Поэтому я взываю к Угодьям Звёзд и прошу души наших предков-воителей услышать меня и, если придётся, оспорить мой выбор. Новым глашатаем клана Кроны станет Вороника.

[indent] У этой кошки, безо всякого сомнения, были свои недостатки — таковые имеются у каждого; и пусть она вспыльчива и горда, в её абсолютной преданности клану не приходится сомневаться, а если что-то пойдёт не по плану, в его праве будет напомнить ей некоторые правила приличия. Хотя, безусловно, злоупотреблять этим не хочется — и не только по отношению к Воронике.

[indent] Обсуждение вскоре затихает — Пламенная Комета даёт Воронике подойти ближе к валуну и продолжает, выцепив из толпы серую шерсть младшей дочери Горькозвёзда:
[indent] — Также я призываю наших предков взглянуть на эту ученицу. Она усердно тренировалась, постигая завещанные вами законы, и теперь я имею честь представить её как полноправную воительницу клана. Туманность! Обещаешь ли ты чтить законы и защищать свой клан ценой собственной жизни?

[indent] Дождавшись согласия, он изящно спрыгивает с валуна, чтобы коснуться носом чужого лба.

[indent] — Тогда властью, дарованной мне Угодьями Звёзд, я называя тебя новым воином Кроны. Предки гордятся твоими умом и отзывчивостью, Туманность.

[indent] Предводитель отпускает новопосвящённую и спотыкается взглядом о скромно сидящую в уголке кремовую фигурку — тут же чувствует нахлынувшую волну стыду и резко вскакивает обратно, надеясь, что заминку никто не заметил. Пушинушка никогда не была шумным ребёнком, но даже тихонь нужно замечать, когда ты стоишь на столь важной должности.

[indent] — Палатку оруженосцев тоже ожидает пополнение. Один из наших котят достиг возраста шести лун, поэтому ему наступила пора стать оруженосцем. Пушинушка, — он старается придать голосу мягкость, но всё же замечает, как дрожат у малышки лапы, когда она поднимает голову и разглядывает его большими глазами в страхе. А кого дать ей в наставники?..

[indent] На размышления слишком мало времени, но всё же Пламенная Комета успевает обдумать ситуацию. Проще всего было бы дать Настурции собственную внучку в ученицы, однако, кажется, те не очень ладят — да и излишне строгий подход той к обучению может лишь негативно отразиться на столь чувствительном ребёнке. Поэтому он быстро делает выбор в сторону другого имени, что приходит на ум и кажется уже гораздо более подходящим.

[indent] — До того дня, когда ты получишь воинское имя, ты будешь зваться оруженосцем клана Кроны. А наставником твоим станет Сгоревший, — он с надеждой обращает взор на воителя со светлой шкурой и чёрной мордой, — и он обучит тебя всему, что знает сам. Сгоревший, я уверен в том, что ты готов воспитать своего первого оруженосца, потому доверяю тебе обучить Пушинушку всему, что ты знаешь сам. На этом собрание окончено.

[indent] Оставив новоиспечённый тандем знакомиться ближе, предводитель взмахивает хвостом, подзывая к себе Воронику:
[indent] — Распредели, пожалуйста, патрули, — и удаляется в свою новую палатку, ещё хранящую в себе запах предыдущего лидера.

—> палатка предводителя

Подпись автора

pfp by рассвет♡

ничего не бойся,       
            я с тобой!