>> скалы предков >> лагерь (до скипа)

     Пушистые лапы Туманности ступали по холодной почве, не слишком попадая в такт шагов идущего рядом Рассвета. По возвращении в лагерь она не чувствовала ни должной радости, ни облегчения от оконченного задания. Пламенная Комета, как и обещал, дал им немного времени на охоту перед посвящением, но Туманность не могла сосредоточиться на запахах и следах дичи, и просто шагала рядом с наставником, не предпринимая активных действий для того, чтобы начать охоту.

     Ещё только возвращаясь домой, Туманность, проникшись теплом и поддержкой соклановцев, решила что расскажет Рассвету о случившемся у скал предков. Но оказавшись наедине с ним, на расстоянии от лагеря, она почувствовала, как решимость начинает угасать. Лапы каменеют, а голос отказывает в твердости.
Осторожно бросив взгляд на плечи наставника, на перекатывающиеся под гладкой шкурой мышцы, Туманность постаралась выпрямиться и прикрыла глаза, собираясь с духом. В этот момент лапа неудачно наступила на ямку в земле, и серая кошка шатнулась, с трудом удерживая равновесие.

     Мысли смешались, спутались, как ящерки, когда на солнечный камень упала тень. «Рассвет меня и так терпеть не может» — подумала она, взглянув на свою лапу почти презрительно — клочки белой шерсти между пальцами потемнели от хождения по земле. «И не зря. Мало того, что от меня в обычное время нет толку — ещё и подвела отца и предков». Теперь Туманности казалось, что её отказ принять новую роль ради того, чтобы поддержать наставника — не более, чем оправдание для бегства.

     — Рассвет, — выпалила она, чтобы отрезать себе шанс для отступления. Если уж заговорила, придётся продолжать. — Там, у скал предков, — взгляд янтарных глаз метнулся к деревьям, словно те могли подсказать ответ, Туманность замялась и допустила паузу. — Та-ам...
Вид у неё был виноватый, но не настолько отходящий от привычной палитры эмоций, чтобы заметить, не присмотревшись. Переведя взгляд от деревьев обратно к наставнику, она теперь ходила им по палевой шкуре, не решаясь остановиться. В своё время их двоих свёл в большей степени приказ Горькозвёзда, чем дружба или нечто общее, и Туманность никак не могла понять, что чувствует к наставнику, который совсем скоро станет «бывшим».
Важной составляющей было ощущение вины, которое включало вину перед родителями, чьих ожиданий она, в отличие от брата, толком и не пыталась оправдать. Но если родители отпустили её — во всяком случае, отец не давил, — то Рассвет ожидал и до сих пор ожидает, что его ученик будет лучшим. Таким, каким и подобает быть его ученику. И Туманность готова была с этим согласиться — согласиться и передать эту роль кому-то более ловкому, талантливому. Но она первая ученица, в какой-то степени пятно на репутации, и ей стоит сделать хоть что-то, чтобы это пятно не имело очертаний грязного всплеска.
– Предки. Они сказали, что мне нужно учиться знахарскому делу, вот так.
Туманность не решилась упоминать Горькозвёзда, подумав, что Рассвет расстроится, узнав, что у неё была возможность поговорить с предводителем.
От волнения во рту пересохло, а уши под конец фразы прижались к затылку — Туманность ожидала чего угодно. Толчка, крика, вспышки. Понимая, что всё равно не сможет подготовиться к реакции Рассвета, какой бы та ни оказалась

     Пока они идут, остаётся надежда, что всё кончится хорошо.
Слушая ворчание Рассвета относительно выбора Горькозвёзда и судьбы Пламенной Кометы, Туманность думала, что учиться на знахаря было бы интересно. Тела сородичей хранили много тайн, не всегда приглядных, но вполне любопытных. И то, как их повседневное здоровье переплеталось с волей предков, дающих пророчества, сообщающихся с лекарями и наделяющих предводителей даром выживать в самых суровых обстоятельствах, теряя подаренные жизни, но не испуская дух окончательно, не могло не завораживать.
Однако такая жизнь отдалила бы её от Рассвета. Они и так должны отдалиться, когда Туманность станет воительницей, но он всегда сможет взять её в патруль, высказать что-то, за что другие его бы порицали. У него останется то, что предки не смогут отобрать, сделав её знахаркой.
«Я верю, что Пламенная Комета выберет тебя глашатаем» — хотела сказать Туманность, но осеклась, подумав, что это будет звучать так, словно она хвалит нового предводителя. И ученица промолчала, осторожно встретившись взглядом с наставником и постаравшись не выдать каких-нибудь лишних эмоций.

     От её дальнейших откровений воздух, казалось, неприятно заискрил. Туманность сглотнула — довольство в выражении мордочки Рассвета не смогло обмануть её. Она поняла, что промедление может поставить её в опасную ситуацию, но оттого речь стала только более сбивчивой.
– Наверное, Берёзовой и Вьюрка не хватает, — пробормотала она, пожимая плечами и выводя их тем самым из скованного состояния.

     Рассвет заставил её остановиться, шагнув вперёд и преградив дорогу. Туманность замерла, чуть приподняв шерсть на загривке — вряд ли достаточно, чтобы это выглядело угрожающе. В воздухе стояла осенняя тишина — ни пения птиц, никакого лишнего шума, даже остатки листьев на голых ветвях не забивали тишину шуршанием, в отсутствие ветра.
Она смотрела на Рассвета, невольно разглядывая проступившие на напряжённом теле мышцы — короткая шерсть их не прятала, придавая коту боевой вид.
Зелёные глаза впились в неё ядовитыми шипами. Туманность решилась встретиться с ним взглядом, находя, что несмотря на внушаемое ощущение опасности, он по-своему красив в ярости, и это состояние ему идёт. Она без труда представила бы, как он пригибает таким взглядом нарушителя, заставляя того отступить с трясущимися поджилками.
«А ведь это всё из-за меня» — подумала Туманность, ощущая своеобразную власть над этим состоянием. И силу выбора, принятого ею у скалы предков. Этим выбором она, может, изменила будущее не в лучшую сторону, но по крайней мере предохранила Рассвета от ещё одного разочарования. И себя от разгорающейся вспышки его гнева по поводу потери ученицы.
– Нет, — Туманность провела языком по губам, прося сердце быть спокойнее и не подводить её. — Я сказала, что стану воительницей. И они меня отпустили.
Наверное, он прав в том, что очевидным выбором было бы просто подчиниться предкам, не навлекать на себя их гнев. Кто знает, вдруг теперь звёзды отвернут от Туманности остатки удачи, и она больше не сможет ловить дичь? Ей говорили, что в их полупризрачных лапах судьбы котов. Они могут послать молнию на голову того, кто перед ними провинится. А может, и какую-нибудь болезнь. Хотя то и не вязалось для Туманности с любящим взглядом отца, страшные истории из детства остались в её памяти по сей день.

     — Всё останется как прежде, — мяукнула она, стараясь разрядить атмосферу. — Мне только хотелось, чтобы ты тоже знал.
Наверняка он был бы взбешён, если бы проведал о произошедшем как-нибудь случайно. А так Туманность отделается малой кровью. Или не отделается? Не звучат ли её слова так, словно она хвастает тем, что общается с предками, будто с соседями по палатке? От этой мысли ей стало не по себе.