крупный пушистый белый кот с разными глазами: левый жёлтый, правый голубой
     Я всегда в пути. Такая уж судьба птичья: постоянные перелёты с места на место, путешествия, одинокий образ жизни. Кому-то нравится, кому-то нет. Кто-то смирился, кто-то обзавёлся семьёй и осел в одном гнезде. А я вот получаю удовольствие от нового. По сути своей любопытен, по натуре. Многое повидал я за свои долгие странствия, различные места и животных: волков, собак, лис, медведей. Но почему-то больше всего мне запомнилась встреча с котом.
     Это было в лесу. Густом, тихом. Предвечерние сумерки, тени от стволов растягиваются по траве и палым листьям. То была осень, я отлично помню. Я отдыхал на ветке, чистил перья. Вдруг кусты на противоположном краю поляны зашуршали в темноте и тишине громким треском, а затем из них показалась чья-то тёмная тень. Сначала одна лапа, затем другая, затем голова, и вот уже всё туловище показалось из папоротников. Я сразу понял, что это кот, хотя ещё плохо его различал. Когда фигура наконец-таки выбралась на открытое место, первые лунные лучи осветили её.
     Кот оказался большим. Даже очень. Хотя мне сложно сравнивать: я впервые видел кота настолько близко, поэтому точно оценить, больше он своих сородичей или нет, я не смог. Но он точно был крупным. Мощный, поджарый, совсем не худой, скорее толстоватый, но это, возможно, была лишь иллюзия, создаваемая пушистой шерстью. Он немного лениво, но весьма изящно потянулся, показывая гибкость всего тела. Со своей ветки мне было удобно рассматривать незнакомца. Я видел крепкие мышцы под шкурой, длинные сильные лапы. Довершал весь образ красивый хвост-метелка.
     Если бы до этого я встречал больше котов, то точно сказал бы, что окрасом этот, в принципе, особо от своих сородичей не отличается. Но так как это был мой первый "серьёзный" знакомый, я решил, что он необычайно красивый и даже особенный, что у него редкий цвет шкуры. Для меня белый окрас непривычен, ибо все мои сородичи черны, словно смоль, а белых встречается крайне немного. Этот же кот, чисто-белый, без единого пятнышка или полосочки, показался мне похожим на большое мягкое облако. Глядя на него, я сразу понял, что он — гордое создание. Во всём облике сквозила стать, заметная и по походке, и по манере держаться.
     Зверь поднял голову и посмотрел на луну. В тот момент меня почему-то привлекли его белые, с небольшим оттенком розового внутри, широко посаженные бархатные ушки. Из них еще весьма забавно топорщился мех. Небольшой розовый нос слегка подрагивал: видимо, мой кот пытался учуять дичь. Внезапно он повернулся в мою сторону. Сверкнули в полутьме горящие глаза — самое удивительное во всём его образе. Правый обжигал льдом, а левый согревал солнечным светом. Но не меньше, чем цвет, меня поразили вызов и решимость, горящие в этом взгляде. Не успел я разобрать ещё что-нибудь, как кот прикрыл очи, вытянул передние лапы и снова потянулся. В отблеске луны сверкнули длинные изящные когти. Он слегка приоткрыл пасть, втягивая воздух. На миг я успел заметить острые белые зубы, и меня бросило в лёгкую дрожь.

приятный, компанейский, преданный, внимательный, обходительный
     Я решил незаметно последить за моим котом. Очень уж мне стало интересно, как он живёт среди зелени листвы и темных стволов деревьев, весь такой белый, да еще и разноглазый в придачу. Не стану отягощать вас подробностями того, насколько нелегко это было, учитывая, что кот этот оказался далеко не одиночкой, как я подумал вначале.
     Он был частью большой, слаженной общины себеподобных, разношерстных котов и кошек, живущих вместе если не одной большой семьёй, то как минимум несколькими поменьше, объединённые какими-то неведомыми мне правилами и мотивами. Наблюдая за ними и их жизнью, я понял, что если окрасом своим мой кот не слишком-то среди прочих выделяется, то всеми прочими качествами и личными достоинствами как минимум заслуживает особого внимания. Многие коты относились к нему с уважением, а некоторые младшие сородичи, завидев его, порой даже почтительно наклоняли головы, словно подчёркивая его статус и заслуги. Он же неизменно отвечал всем и каждому доброй улыбкой, кивком головы, а частенько и вовсе одобрительно хлопал хвостом по плечу или касался подбородком макушки того или иного юнца. С явно более взрослыми котами он, конечно, держался куда серьезнее и сдержаннее, являя собой образ надежного, разумного и заслуживающего доверия кота. А вот молодых всегда охотно брал с собой на обход леса или на охоту за мелкими зверушками и птицами вроде меня. Эти младшие частенько крутились вокруг него, что-то нетерпеливо спрашивали, а он в любое время был с радостью готов им ответить, показать что-то интересное, понаблюдать за их действиями и дать взвешенный, полезный совет.
     Вообще, сколько он ни попадался мне на глаза, я ни разу не замечал в нём грусти, недовольства или злости, никаких особенно ярко выраженных отрицательных эмоций. Даже если он уходил куда-то в одиночку (что случалось, в общем-то, редко), то всегда держался бодро и серьезно, добросовестно выполняя то, за чем пошёл. Если вдруг происходило что-то, что могло бы его встревожить, он показывал свои эмоции лишь в движениях пушистого хвоста, но склонности к панике или бесцельным метаниям туда-сюда я не отметил. В его действиях в принципе всегда была видна чёткая цель, которую он стремился достичь, отрицая бессмысленное и необдуманное. Ну а если кто-то из молодых вел себя явно неподобающим образом, кот ни разу не повысил голос, не кричал и не сердился, но вместо этого мягко и настойчиво вразумлял заблудшую душу, что не так и как должно быть. Думаю, за это его и любили: не поддающийся порывам эмоций, он решал всё мирно и по справедливости. Лишь однажды мне довелось видеть его в бою с рыжей лисицей, но даже тогда, разгоряченный битвой, он не бросался в бой необдуманно, помня о том, что должен сохранить свою жизнь ради защиты своих котов.
     Лишь иногда, очень редко, я видел в нём что-то, похожее на какую-то томную, легкую тоску. Это случалось, когда на глаза ему попадались две такие же как он белые кошки: одна примерно его возраста, другая совсем старая. Сперва я думал, что ошибся, но потом я внезапно увидел отражение этих чувств в их глазах и понял: что-то случилось в жизни моего бодрого, ответственного, отзывчивого кота. Что-то, что сделало его таким, какой он сейчас. Что-то, что подталкивает его невольно держаться поближе к этим кошкам, оберегать их чуточку больше, чем других. Правда, он всегда был крайне предусмотрителен и галантен с представительницами противоположного пола, отвечал им вежливой улыбкой и мягкими словами, неизменно держался на шажок позади, пропуская их вперед, но всё это нисколько не походило на его общение с этими кошками. С ними он становился совсем другим, словно обнажал свою душу, раскрывал сердце нараспашку. Становился таким, не мог быть с другими: более веселым, смеющимся, неряшливым и даже порой дурачащимся.
     Кстати, мне даже повезло вызнать его имя. Это случилось буквально по наитию, и мне не нужно было даже понимать язык котов, когда я увидел его и младшую белую кошку, сидящих у берега огромного озера и разглядывающих из кустов двух красивых лебедей, остановившихся передохнуть от своего полёта. Лебедь. Прекрасное имя для прекрасного кота. Кота, что как и эта птица, создаёт отношения лишь единожды и доверяет своей избраннице как себе самому...

чистокровный; верит в Угодья Звёзд
     Однажды я всё понял. Причём произошло это совершенно внезапно. Однажды вечером, когда я как всегда следовал за Лебедем, перемахивая с ветки на ветку, кот вдруг остановился на поляне, поднял голову и посмотрел прямо на меня.
     — Думаешь, я не знаю, что ты следишь за мной? — мягко проворчал он. — Спускайся, я уж так и быть не обижу тебя.
     Не знаю, что меня подтолкнуло, но я поверил ему. Мягко опустился на землю в паре лап от моего кота. Слегка потоптавшись, я обратил на него внимательный взгляд. Лебедь повел ухом и вдруг улыбнулся. Совсем как обычно.
     — Если я тебе и правда так интересен, что ты следишь за мной уже несколько восходов, что ж... давай я расскажу тебе что-нибудь, — проговорил он. — Ведь всё, что ты собрал, — ничто, пока ты не знаешь моей истории, так?
     Я лишь медленно кивнул, не в силах сказать ни слова. Да и всё равно бы не смог промяукать так, чтобы он меня понял. Но каким-то удивительным образом я понимал его, и он как будто чувствовал это. Кот сел, потом лег, вытянув лапы и прикрыв глаза. Я не двигался с места. Лишь слушал. И услышал.
     Родился Лебедь в начале весны, восемьдесят лун тому назад. Его мать была красивой, умной и храброй кошкой. Её глубоко уважали в Клане, к ней обращались за советом, её доброта порой помогала заблудшим душам встать на путь истинный. Оказалось, это и была та старшая кошка, которую я видел. Сейчас она уже глубокая старейшина и мирно доживает свои дни в палатке, редко когда высовывая оттуда нос, но по-прежнему создавая вокруг себя очень приятную, тёплую атмосферу. Её друг был ей под стать: добродушный, открытый, миролюбивый и готовый помогать всем и вся вокруг. Несмотря на то, что котов Клана Топей привыкли считать суровыми и зачастую недружелюбными, отец и мать родились и выросли во времена предводительства Солнечной Кометы, отчего оба смогли взрастить и в дальнейшем сохранить оптимизм, миролюбие и стремление помогать ближним, которые желали привить и своему будущему потомству.
     — Старики рассказывают, что в те времена Клан Топей жил относительно спокойно и старался не конфликтовать с соседями, — вздохнул Лебедь, мечтательно взглянув на небо. — Наверное, им тогда казалось, что так будет всегда...
     Однако "всегда" внезапно окончилось, когда Созвездие Сокола нашёл свою случайную смерть в горах, и его сменил сын Медозвёзд. Еще не подозревая, что их ждёт впереди, и веря в лучшее, пара решила завести котят, и через положенные две луны на свет появилась двойня: котик, которому дали имя Птенчик, и его младшая сестра Семечка. Малыши были точной копией друг друга, только братец все же с самого рождения слегка опережал малышку в размерах. Родители души в них не чаяли и окружили всей возможной любовью и заботой. Несмотря на стремительно меняющуюся политику Клана и настроение среди его обитателей, мать и отец были полны решимости воспитывать детей такими, какими хотели: преданными своему дому воителями, но при этом добрыми и милосердными потомками Угодий Звёзд. Ведь после смерти все хорошие коты живут вместе и забывают о своих распрях, так зачем воевать и спорить при жизни?
     Детство прошло для котят без особых происшествий, если не считать того, что примерно в три луны брат и сестра обнаружили взволновавшую их родителей, но по словами лекаря Клана не опасную отличительную черту: у обоих один глаз из голубого постепенно приобрёл золотистый оттенок: у брата левый, а у сестры правый. Убедившись, что это никак не влияет на зрение и жизнь их детей, родители даже стали потихоньку шутить, что наконец-то появилась хоть какая-то особенность, по которой их теперь можно отличать друг от друга. Позже, с началом Листопада, новоиспеченные ученики Лебяжий и Семечка перебрались в палатку оруженосцев. С тех пор их доселе плотно переплетенные дорожки слегка разошлись и пошли параллельно: совместный подъём в общем гнёздышке, быстрый завтрак с перерывом на подшучивания по поводу растрепавшейся за ночь шерстки обоих, а дальше каждый отправлялся по-своему постигать мир со своим наставником и тысячами разнообразных поручений. Семечка отлично преуспела в охоте и порой даже по вечерам, когда им уже стали позволять выходить из лагеря без сопровождения, тайком гоняла брата по ближайшему в лагерю лесу, помогая подтянуть хромающие места, что вовсе не прошло для него даром. Котик же не оставался в стороне и учил младшую, как постоять за себя даже при её заметно менее крупных габаритах.
     — Всё это время я присматривал за сестрой, а родители присматривали за нами, — кот чуть прикрыл глаза. — Я видел, как трудно им мириться с тем, что так любимый ими Клан столь сильно изменился в не самую приятную сторону. Но они были то ли слишком преданы, то ли слишком осторожны, то ли слишком простодушны, чтобы открыто выражать своё неудовольствие. Мать, кажется, нашла своё утешение в помощи королевам с их котятами, а вот отец...
     Он чах на глазах. Казалось, все его идеалы и убеждения рушились, а любые поползновения в их сторону вызывали у большинства соклановцев непонимание, и подчас и неприязнь. Особенно злились на его миролюбие те, кто имел причины ненавидеть соседей, особенно Клан Кроны, с которым у Топей чаще всего были особенно напряженные отношения. Их семье повезло не потерять в этих стычках никого из близких, но отец утверждал, что лично он нашёл бы в себе силы простить убийц. Он умер от болезни, так и не понятый практически никем, кроме своей семьи. Стремясь помочь своему Клану преодолеть очередную непростую зиму, он почти всё время проводил на охоте, порой забредая далеко в глубь территорий, а по возвращении делился большей частью своей порции еды с королевами, котятами или стариками. Во время одного патруля он сильно замёрз и заболел, и подкошенное истовым служением Клану здоровье дало о себе знать. Он умер как жил: с мирной улыбкой на морде и с одним лишь сожалением, что так рано покидает свою подругу и их дорогих деток, которым тогда стукнуло уже по сорок шесть лун.
     — Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что так оно и лучше, - прошептал белоснежный кот, глубоко вздохнув. - По крайней мере, он не застал правления того, кто пришёл на смену Медозвёзду. Иначе его сердце было бы окончательно разбито.
     С тех пор прошло много лун. Лебедь вырос и возмужал. Зарекомендовал себя отличным воином, участвовал в нескольких крупных сражениях, защищал честь своего племени, заботился о стариках и давал советы молодым. Старался быть поддержкой и опорой своей матери и сестре, а также следовать по стопам своего отца. Становясь старше, воитель куда лучше стал понимать, как трудно было его доброму и простодушному отцу мириться с происходящим в Клане. Когда Медозвёзд был внезапно найден мёртвым и его место занял Метеоритный Дождь, всё стало только гораздо, гораздо хуже. Он знал Дождливого, но и представить себе не мог, насколько тот станет амбициозным, едва только получит власть в свои загребущие лапы. Однако, в отличие от своего отца, Лебедь был не так уж одинок в своих сомнениях и даже негодовании. Ему довелось довольно крепко сдружиться с Жёлудем, избранным тогда на место глашатая, и чем ближе они становились друг к другу, тем чаще позволяли себе порой... усомниться в том, насколько политика их предводителя принесёт пользу Клану. Разумеется, ни один никогда открыто не выступал против, оставляя это лишь темой для разговоров во время совместной охоты, где никто не смог бы их услышать и понять слишком уж превратно, ведь по сути они ничего не собирались предпринимать... или так казалось одному только Лебедю.
     — Когда Метеоритный Дождь без объявления войны повёл нас на земли Клана Кроны, я умер тысячью смертей еще до того, как мы вышли из лагеря. Напасть почти всеми воителями на самый лагерь соседей - представить было страшно, сколькими жертвами это обернётся! И ведь прихвостни и подпевалы нашего предводителя не погрешат убийством и стариков, и королев с котятами, если их лидер посчитает, что они препятствуют его величию и амбициям...
     Однако самых больших ужасов, которые представлял себе воитель, не произошло... или точнее, их заменил один-единственный, но не менее страшный и несправедливый. Оказалось, что Клан Кроны вовсе не был беззащитен и неосведомлён - напротив, их отряд встретил нас у самой границы. Их предупредил Жёлудь. Лебедь смотрел на друга во все глаза, воин в его груди был ошеломлён, но друг... друг испытывал безмерную гордость и уважение. А после столь же безмерную горечь и отчаяние при виде мёртвого тела, неподвижно распростёртого у его лап. Даже голос воителя тогда умолк, не в силах поверить в столь вопиющую жестокость своего предводителя, так легко лишившего жизни хорошего глашатая, который всегда ставил интересы своего Клана превыше всего. И даже собственной жизни.
     Ошарашенный случившемся, Ледебь не испытывал в себе больше никакого желания находиться в гуще сражения. Последние угольки чувства долга в его груди потухли. На него нападали с разных сторон, но опытный воитель лишь отбрасывал от себя противников тяжелыми ударами массивных лап. Он почти покинул поле битвы, когда какой-то кот из Кроны напрыгнул на него из кустов и наотмашь ударил лапой прямо по морде своего противника. Белая шерсть обагрилась кровью, и на миг Лебедю показалось, что он частично ослеп - такой сильной была боль в районе его желтого глаза. Но едва он успел отправить обратно в кусты удачливого врага, который тут же удрал, гордясь своей крохотной победой... как в поле зрения голубого глаза оказалась пушистенькая чёрно-белая кошка, тащившая в зубах какого-то воителя, явно без сознания и тяжело раненного. Дорогу ей преграждал один из соклановцев белого, и весь его вид говорил о том, что отпускать вражескую целительницу живой (а это была именно она, Лебедь сразу признал в кошке знахаря Кроны) он вовсе не намерен. Злоба заклокотала в горле воителя. Да неужели же его родные Топи настолько прогнили, что даже убить более не представляющего опасность врага и стоящую выше Клановых распрей целительницу считается нормой? Сдержав рычание, он воспользовался тем, что его еще не заметили, сделал огромный прыжок и одним ударом обеих передних лап вышиб дух из своего соклановца, мгновенно оглушив и отправив в длительный нокаут.
     — Испугалась ли она меня, что был куда крупнее её обидчика, да еще и пол морды залито кровью? - Лебедь усмехнулся и почти замурлыкал. - Ну разумеется, по первости кошка распушилась еще сильнее, однако быстро пригладила шерсть, сообразив, что я вовсе не собирался уподобляться ему. Неожиданно, конечно, когда тебе на выручку приходит твой враг, но порой и на поле боя случаются чудеса. Мне было всё равно, кем она в тот момент меня считала.
     Убедив знахарку в своей безобидности, кот подхватил в зубы ее нелегкую ношу и со всей возможной осторожностью донёс раненного в более безопасное место - вести чужака прямо к остальным она, понятное дело, не решилась, но было ясно, что здесь им уже ничего не будет угрожать. Когда дело было сделано, Лебедь чуть склонил голову перед Берёзовой и уже повернулся, чтобы покинуть её и рассеять любые оставшиеся сомнения и тревоги, но лапы его внезапно подкосились, и воитель тяжело повалился на бок, потеряв сознание от усталости моральной и физической, которых до этого не замечал. Очнулся он уже в родном лагере, в палатке целительницы, однако по царившей там атмосфере ему на миг показалось, что он всё еще на поле боя. Репейница рвала и метала, многие целебные травы вместо аккуратных кучек валялись по полу, она металась от подстилки к подстилке словно ей под хвост попал как минимум барсук, кусающий её своими острыми зубами. Кот не решился выяснять причину - рядом оказался более разговорчивый собеседник и более благодарный слушатель.
     Сестра и мать рассказали Лебедю о том, что битва по сути окончилась ничем, если только можно так сказать, закрыв глаза на ужасные потери с обоих сторон. Убив своего глашатая, Метеоритный Дождь спустя какое-то время схватился с глашатаем Кроны - видимо, одного ему показалось мало. В итоге он почти умертвил его, но и сам не избежал наказания - оба кота упали в реку и утонули. Полностью обезглавленные Топи принимали решение, кто будет вести их дальше, но мнения склонялись в сторону того, кому позже предстояло стать Звёздным Небом. Он же, Лебедь, провёл у целителя целых два восхода. Ранение оказалось в опасной близости от глаза и, по словам Репейницы, кот мог бы запросто его лишиться, если бы началось сильное заражение. Однако этого не произошло, ибо кто-то наложил на рану быструю, но умелую припарку, которая предотвратила попадание грязи и немного уменьшила опухоль, сохранив тем самым воителю полную возможность сидеть мир как и прежде.
     — Однако, честно говоря, в тот момент я увидел даже больше, чем раньше... - прошептал кот, впервые за свой рассказ опустив глаза, словно смущенный юнец. - Я увидел настоящую, искреннюю благодарность, рождённую добрым, милосердным и отзывчивым сердцем. Я наконец-то смог по-настоящему поступить так, как меня учили мой отец и моя мать, и к собственному удивлению получил то же в ответ. И это глубоко запало мне в сердце. Слишком глубоко...
     Тут Лебедь признался мне, что никогда раньше не засматривался на кошек. Не особо задумывался о том, чтобы завести свою семью, подругу и котят. Почему? Отчасти потому, что всю свою жизнь пытался стать таким воителем, каким был его отец, и сам не заметил, сколько прошло лун с момента его смерти. Отчасти потому, что где-то в глубине души мечтал о такой же любви, какая была у его родителей, и доселе ни от одной кошки его глаза не загорались так, как у его отца при виде матери после трудного дня. А еще... из-за Яблочко. Брат единственный во всём Клане знал, что лежит на душе у его сестры. Знал, что ей с её живейшим воображением и безудержной тягой к новым знаниям и впечатлениям слишком тесно в границах территории своего Клана. Успев изучить её вдоль и поперек, кошка устремила завистливый и завороженный взгляд в неведомые дали, где тропки только и ждали следов её лапок. Она хотела уйти. Отправиться куда глаза глядят, чтобы посмотреть мир, встретить новых котов, узнать что-то, о чём Клановые коты и понятия не имели. Однако когда в детстве она открылась брату и тот попросил сестру хорошенько подумать, прежде чем принимать решение, которое перевернуло бы всю её жизнь, Семечка дала торжественное обещание: "Вот сдам тебя в лапки хорошей кошки и смогу со спокойной совестью отправиться в путешествие!"
     Выдвигаясь на явно смертельную битву, Лебедь сожалел в том числе и о том, что так и не узнал этого замечательного светлого чувства, от которого щемит сердце, перехватывает дыхание и кажется, что ты можешь всё на свете, лишь бы та единственная была рядом. Однако он и подумать не мог даже в самых сумасшедших фантазиях, что именно эта битва принесет ему такой щедрый дар. Чувство глубокой благодарности и уважения вспыхнули в его груди пожаром любви, горячим, но не обжигающим, а дающим силы и надежду продолжать идти вперед с высоко поднятой головой. Он отнюдь не испугался этого своего чувства. Он уже далеко немолод, хотя всё еще полон сил и даже как будто помолодел благодаря целительному воздействию новых для себя ощущений. Он воитель соседнего, а тем более так долго враждебного Клана, хотя кот и кошка более-менее поняли друг друга в той битве. Она же - служительница Угодий Звёзд, хотя он и слышал, что в отличие от целителей Топей в Кроне знахарям разрешается заводить семьи и иметь котят...
     — В общем, чем больше я говорил об этом сам с собой, тем больше эти "хотя" подталкивали меня к совершенно немыслимым поступкам: искать случайной встречи, по несколько восходов патрулируя злополучную границу, а потом и следить за ней взглядом на Совете, пытаясь улучить момент, когда она осталась бы одна, чтобы хоть поблагодарить за неоценимую и более чем своевременную помощь... Но на первом Совете, где встретились Крона и Топи, она была окружена остальными целителями и знахарями, так что подойти я так и не посмел.
     И всё же судьба - дама благосклонная, особенно если не просишь её о чём-то сверх меры. Она подарила Лебедю шанс встретить свою избранницу на той самой границе, неподалёку от которой всё и началось. После нескольких неудачных попыток уже почти отчаявшийся кот заметил на противоположном берегу реки знакомую черно-белую шубку. Так случилось их первое настоящее "знакомство". После этого белоснежный воитель уже не так сильно робел перед милой его сердцу кошкой, порой осторожно заговаривал с ней на Совете, справляясь о здоровье её брата (того самого, которого, как оказалось, он и помог донести), а также о достатке запасов трав и изобилии добычи, что любым воителем было бы встречено с опасением и недоверием, однако из уст Лебедя звучало как самая обычная вежливость, тем более, что его собеседница понимала: он искренне интересуется положением дел соседей и не станет болтать об открывшихся ему сведениях направо и налево.
     Когда внезапно пропала целительница Топей и на её место пришёл её совсем юный по меркам обучения протеже Вьюжный, было решено, что котик попросит помощи у знахарей соседнего Клана - возможно, как попытка примирить былую вражду, а может быть, просто не захотели отрывать от забот Утёсы, где Хранитель и без того сочетал в себе и управление Кланом, и работу врачевателя. Так или иначе, сердце Лебедя пускалось в пляс каждый раз, когда его (по заслугам или же из-за его добродушия) отправляли присматривать за целителями. И хотя поговорить с любимой в таких прогулках было едва ли возможно, белоснежный кот вполне довольствовался тем, что может вдыхать ее запах, любоваться затейливым узором её шубки и просто держать её в поле зрения, приносить им мышку-другую во время перерыва или же оберегать их отдых. Порой они всё же перебрасывались несколькими словами или договаривались о встрече - удивительное дело, что она соглашалась на них, и это делало Лебедя едва ли не самым счастливым котом во всём лесу.
     Когда на территории Клана Кроны вспыхнул большой пожар, в собранный предводителем Топей отряд для помощи Лебедь и Яблочко вызвались чуть ли не самыми первыми, подавая пример своим соклановцам. К сожалению, благое намерение обернулось вовсе не благом для помощников: не жалевший сил Звёздное Небо получил серьезные травмы, от которых так и не смог оправиться.  И снова смена власти, и снова неизвестно, что ждёт Клан в будущем. Лебедь уже почти привык к этому - всё же скольких предводителей он пережил за свои луны. Главное, что теперь у него есть источник силы, веры и надежды, чтобы любые изменения принять с заложенными в него еще с детства оптимизмом, упорным трудом и добродушием...
     Кот наконец-то умолк. Какое-то время мы оба хранили молчание, ничем не нарушая тишину. Затем он зевнул и посмотрел на луну.
     — Должно быть, я совсем сошёл с ума, раз рассказываю всю эту историю ворону...
     С этими словами кот поднялся на лапы, качнул на прощание пушистым хвостом и скрылся в кустах. Я же подпрыгнул, взмахнул крыльями и взмыл в ночное небо. Да, пусть я ворон, но это, пожалуй, всё же лучше, чем быть котом. Хотя я рад, что встретил такого кота...